Вадья — тихий уголок Коношского района, где жизнь течёт размеренно и спокойно. Как и многие другие населенные пункты российской глубинки, деревни Вадьи постепенно стираются с лица земли. Пройдёт ещё совсем немного времени, и от них не останется и следа.
Однако память о прошлом — это то, что мы обязаны сохранить для будущих поколений. История родного края — это корни, которые питают нашу идентичность, наше чувство принадлежности к определённому месту и народу.
К счастью, в архивах хранятся бесценные свидетельства ушедшей эпохи. Эти документы, словно окна во времени, позволяют нам заглянуть в прошлое и увидеть, как жили наши предки, какими были их заботы, радости и печали.
Так, переписная книга Вадьинской волости 1715 года, хранящаяся в государственном архиве древних актов (фонд 350), открывает перед нами удивительный мир.
Этот документ — не просто сухой перечень фактов. Он — живой источник информации, который позволяет нам воссоздать картину жизни в Вадье более чем триста лет назад.
Документ поражает своей детализированностью: перепись фиксирует не только количество дворов, имена и возраст жителей, но и родственные связи, семейное положение, наличие детей и даже физические недостатки.
Структура Деревни:
Перепись начала XVIII века рисует нам картину Вадьинской деревни, состоящей всего из 1–4 жилых дворов. На первый взгляд, такая деревня кажется крошечной, ведь в народном сознании двор часто ассоциируется с отдельной избой, окруженной хозяйственными постройками. В этом случае воображение рисует деревню всего лишь из одного–четырех домов.
Однако реальность оказывается гораздо сложнее. Двор в начале XVIII века представлял собой более обширную территорию, включающую в себя несколько изб, хозяйственных построек и огородов, объединенных единым забором. В таких дворах могло проживать по 5 и более семей, а хозяином считался глава рода или наиболее состоятельный крестьянин.
Объяснение проживания крестьянских семей дворами кроется в системе налогообложения того времени. С 1678 по 1724 год существовало подворное обложение. Это означало, что единицей обложения крестьян был «двор». Иначе говоря, переписчики объезжали деревни и переписывали не собственно людей, а число дворов, так называемое «дворовое число», которое и лежало в основе всех податных расчетов.
За годы Северной войны налоги и повинности росли непрерывно, и при царствовании Петра они стали для крестьян очень тяжелыми. С 1678 года стала образовываться «убыль дворов». Дворовая убыль вызывалась не только бегством или высокой смертностью крестьян, но и их упорным нежеланием нести тяжёлые повинности. Это было видно по тому, что число дворов не увеличивалось, а населенность двора росла. Это означало, что крестьянские семьи не делились, как прежде, и молодые крестьяне не строили собственных дворов, а жили во дворе родителей. Всё это делалось для того, чтобы избежать уплаты налогов.
Таким образом, дворовой тип деревни становился для крестьян экономически выгодным.
Дома во дворе располагались компактно, а между дворами оставалось значительное пространство. В одном дворе проживало до 50 человек — семьи, связанные родственными узами, а также просто соседи. Важно отметить, что такой тип поселения не исчез вместе с ушедшей эпохой. Даже в современные времена в деревнях можно до сих пор наблюдать сохранение дворового типа организации.
Вадьинская волость в начале XVIII века состояла из одиннадцати деревень:
— Дор: Самая крупная деревня в волости, 12 дворов (4 жилых, 8 заброшенных), 82 человека (18-22 человека на двор).
— Головинская: 1 жилой двор, 20 человек, 3 места и 1 дворишко пустые.
— Ершовская: 1 жилой двор, 25 человек, 2 двора, 1 избенка и 2 места пустые.
— Погост (при церкви): 1 двор, 1 бездворная избенка, 24 человека (16 во дворе, 8 в избенке), включая попа и его семью.
— Аладьинская: 1 жилой двор (с двумя избами), 5 человек, 2 отдельно стоящие пустые избы.
— Топоровская: 2 жилых двора (29 человек и 34 человека), всего 63 человека, 9 дворишек пустых.
— Павловская: 6 пустых изб, жильцов нет (единственный житель, числившийся в деревне Павловская, проживал в Протасовской/Дуроевской).
— Протасовская (Дуроевская): 1 жилой двор, 44 человека, 5 дворов пустых.
— Тебенинская: 1 бездворная изба.
— Борисовская: 2 двора, 4 избенки. Жители отсутствуют, проживают в Топоровской.
— Куракинская: 1 бездворное место.
Всего в волости проживало 263 человека; треть из них — дети от года до 18 лет. Это свидетельствует о высокой рождаемости. Основная часть населения находилась в возрасте от 20 до 45 лет, людей более старшего возраста было очень мало, что говорит о низкой продолжительности жизни в то время. Указание на пустые дворы говорит о том, что люди таким образом уходили от налогообложения. Вероятно, эти дворы не были на самом деле пустыми. Священнослужители и другие чиновники скрывали от властей истинную картину. Что ими руководило — благие намерения или коррупция — неизвестно.
Социальная иерархия:
Документ позволяет проследить социальную структуру деревни. Наличие «главы» семьи, «отца», «брата» указывает на патриархальный уклад жизни. Отсутствие женских имён в заголовках дворов говорит о подчиненном положении женщин в обществе.
Государственная политика и судьбы крестьян:
Документ, который мы анализируем, представляет собой ценный источник для понимания влияния государственной политики на жизнь простого народа в начале XVIII века. В частности, упоминание о крестьянах, отправленных в Санкт-Петербург, свидетельствует о системе повинностей, которая была неотъемлемой частью жизни крестьянства в тот период. Эта система обязывала крестьян выполнять государственные работы, в том числе строительство, а также служить в армии.
В начале XVIII века Санкт-Петербург стремительно превращался из болотистой местности в величественную столицу Российской империи. Для реализации планов Петра I требовались огромные людские ресурсы. Бремя этой задачи легло на плечи простого народа, в том числе и крестьян Вадьинской волости. Переписная книга дает нам представление о масштабах мобилизации рабочей силы.
Из каждой деревни Вадьи, словно по призыву, отправлялись молодые крестьяне – по два-три человека. В основном это были юноши от 15 до 20 лет, иногда даже 13-летние мальчишки. Реже встречались работники старше 20 лет, но практически все они были холостыми.
Ярким примером может служить запись из переписи деревни Топоровской: «Крестьянин Андрей Васильев пятидесяти лет, у него жена Мадрина Иванова дочь сорока лет, дети Иван пятнадцати лет послан в работники в Санкт-Петербург в майский наряд, Тимофей трех лет, две дочери – девки Евгения семнадцати лет, Марина девяти лет».
Молодой Иван, как и многие его сверстники, был призван на строительство Северной столицы. Его труд, как и труд тысяч других крестьян, был невольным пожертвованием в пользу амбициозных планов Петра I.
С 1704 года город возводился силами «работных людей», мобилизованных в рамках натуральной трудовой повинности. Они рубили лес, засыпали болота, строили набережные и каналы, трудясь над созданием нового города.
Работы велись вахтовым методом: два-три месяца напряженного труда, после чего работник возвращался домой. Это отражается в записях переписной книги о посланных в работу в «майский», «сентябрьский» или «январский» наряд.
Таким образом, мы видим, что в строительстве Санкт-Петербурга участвовали и вадьяки. Их труд был неотъемлемой частью грандиозного проекта Петра I, который навсегда изменил облик России.
Религиозная жизнь Вадьинской волости в начале XVIII века:
Перепись 1715 года предоставляет уникальную возможность для реконструкции религиозной жизни Вадьинской волости в начале XVIII века. Данные переписи позволяют не только выявить количество и расположение культовых сооружений, но и проанализировать их роль в социальной жизни волости.
Центральное место в духовной жизни занимала церковь Николая Чудотворца, расположенная на Погосте. Погост традиционно служил местом захоронения и проведения церковных обрядов, а церковь играла роль не только религиозного, но и общественного центра.
Помимо главной церкви, перепись указывает на наличие часовни во имя святого Георгия в деревне Дор, наиболее удаленной от основного храма.
В более поздних переписях фиксируется уже наличие пяти часовен:
— Часовня Святого Георгия в деревне Дор;
— Часовня Илии Пророка в Головинской;
— Часовня архангела Михаила в Топоровской;
— Часовня Святого Владимира в деревне Протасовской;
— Часовня иконы Тихвинской Божией Матери в Куракинской.
Интересно отметить, что в деревне Дор архивные документы упоминают лишь одну часовню, однако старожилы утверждают о существовании двух: помимо часовни Святого Георгия, была ещё часовня во имя Святого Петра. Две часовни в деревне Дор упоминаются только в одном документе «Списке населенных мест» конца ХlX века.
Распространение часовен по территории волости свидетельствует о стремлении прихожан иметь доступ к религиозной жизни в непосредственной близости от своего места жительства.
В небольших деревнях, таких как Аладьинская и Павловская, часовен не было. Это объясняется, во-первых, недостатком финансовых средств для их постройки, так как возведение часовен осуществлялось на собственные средства прихожан. Во-вторых, эти деревни располагались вблизи от основного храма, что делало необходимость строительства местных часовен менее острой.
К сожалению, деревянные сооружения недолговечны, и сегодня все часовни, упомянутые в переписях, утрачены. Лишь здание церкви Николая Чудотворца, построенной вместо старой в 1777 году, простояло до 80-х годов прошлого века. Впоследствии оно было разобрано. До 60-х годов XX века здание использовалось как школа.
Таким образом, переписи становятся уникальным свидетельством существования этих культовых сооружений и позволяют нам представить себе облик Вадьинской волости в XVIII веке.
Нищие:
Документ позволяет сделать вывод о существовании определенной социальной группы — нищих. В подавляющем большинстве случаев это были вдовы с малолетними детьми или бездетные лица преклонного возраста, страдающие различными недугами.
Важно отметить, что число упоминаний о вдовах достаточно велико. Однако следует подчеркнуть, что большинство из них жили у родственников — родителей умершего супруга или взрослых сыновей. Такие женщины не классифицировались как нищие. В то же время перепись фиксирует и случаи, когда судьба оказывалась менее благосклонной: «А она, вдова с детьми, скитается в мире». Данные записи свидетельствуют о том, что для многих женщин того времени смерть мужа становилась трагедией, лишающей их средств к существованию и обрекающей на нищенство.
Аналогичная ситуация наблюдается и среди мужчин преклонного возраста. Болезни, отсутствие потомства и невозможность трудиться — все эти факторы могли привести к нищете.
Тем не менее, документ также отражает проявления человечности и взаимопомощи. В нём фиксируются случаи, когда нищие находили приют у своих соседей. Например, запись по деревне Дор: «Во дворе Каргополец посацкой человек Иван Семенов сын Пригоден у него нищий той же деревни Тит Петров, семидесяти лет, слеп, вдовец и бездетен». Или запись по деревне Головинской: «Во дворе крестьянин Василей Парфенов с женой, у них нищая Чарондской волости из Ротковца Гликерия Созонтовская, она вдова, в миру скитается».
Эти записи свидетельствуют о том, что нищие не были оставлены на произвол судьбы. Даже страдая от различных недугов, они могли найти кров и выполнять простые поручения, становясь частью общины.
Таким образом, анализ переписи Вадьинской волости позволяет нам сделать вывод о том, что нищенство, хоть и было распространённым явлением, не делало нищих абсолютными социальными изгоями. Общество, пусть и ограниченными способами, стремилось оказать помощь нуждающимся, предоставляя им кров и возможность участвовать в жизни общины.
Эволюция фамилий:
Перепись предоставляет ценный материал для изучения эволюции фамилий в России. Документ ярко иллюстрирует, что устойчивые родовые фамилии были характерны исключительно для представителей привилегированных сословий. В крестьянских семьях сложилась иная система именования, основанная на патронимике — отчестве.
Переписные книги демонстрируют, как фамилии крестьян менялись из поколения в поколение, отражая имя отца. Например, запись «Крестьянин Козьма Ефимов живёт во дворе своего отца Ефима Ермолина» свидетельствует о том, что отец и сын носили разные фамилии, образованные от имен их родителей. Такая же система именования наблюдается и у женщин: «У него жена Наталья Петрова дочь» или «Тимофеевская жена Настасья».
При этом любопытно отметить отсутствие так называемых прозвищных фамилий. Возможно, прозвища просто не попадали на страницы официальных документов.
Появление устойчивых родовых фамилий среди крестьянства произошло значительно позже, в конце XIX — начале XX веков. Этот процесс был обусловлен рядом факторов, таких как рост грамотности, развитие бюрократического аппарата и усиление потребности в индивидуальной идентификации.
Это обстоятельство значительно усложняет генеалогические исследования и поиск предков.
Взгляд через призму переписных книг:
Изучение исторических документов, в частности переписных книг, открывает уникальную возможность не только воссоздать детальный образ деревни, её социальной структуры, но и проследить взаимодействие с внешним миром, а также определить хронологию заселения территории. Переписные книги, как источник информации о прошлом, обладают высокой степенью достоверности, поскольку отражают реальное положение дел на определенный момент времени.
Они фиксируют демографические данные, имущественное состояние населения, род занятий и социальный статус. Анализ таких данных позволяет сделать выводы о социально-экономической жизни деревни.
В частности, переписные книги Вадьинской волости свидетельствуют об активном взаимодействии её жителей с крупными городами. Это обстоятельство имеет важное значение для понимания истории заселения Вадьи. Наличие тесных связей с крупными городскими центрами в начале XVIII века позволяет предположить, что заселение территории Вадьинской волости произошло ещё в период Новгородской республики.
В этот период деревни играли важную роль в жизни Новгорода и его земель. Активное развитие требовало появления поселений в стратегически важных местах, каковым являлась Вадья. Где произошло образование Вадьи, в Новгородской земле или Белозерском княжестве пока точно не известно, идут споры.
Наши исследования основаны на фактах, логических выводах и анализе исторических данных. Мы признаем возможность ошибок, но наша задача – максимально приблизиться к истине и передать её будущим поколениям.
Автор: Тюкачев Иван Григорьевич